«Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка; она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей» (Прит. 31, 10 — 11), — говорит Премудрый. «Если ты здоров и она здорова, друг другу нравитесь и невеста благонадежного поведения, и мать имеет хорошего некропотливого характера, то и можешь вступить с нею в брак», — советовал преподобный Амвросий Оптинский. В женихе внешность и веселый характер также не основные качества. Гораздо важнее его религиозность, послушание Церкви, богобоязненность, доброта, хорошее воспитание. Если сама невеста девушка хорошая, чистая, то со временем она «увлечется» даже некрасивым мужем. Для нее счастье уже просто в замужестве, в возможности иметь детей, свой дом.

«За мужем жена всегда госпожа», — говорят в народе. Для ровного настроения в семье важно некоторое равенство в супругах, одинаковость. Схожее воспитание, образование, возраст. Оптинские старцы советовали выбирать, чтобы супруг был своего круга, предостерегали от «неровнюшки». Как говорится: «Князю княгиня, боярину Марина, а всякому своя Катерина».

Когда у молодого человека или девушки появится склонность к кому-то и приходит на ум: «Уж не это ли моя судьба?» — то, как и во всяком важном деле, самое время прибегнуть к помощи Божией для разрешения своих сомнений. Мы говорим об избранниках — суженый, суженая, то есть те, кого избрать судил нам Бог. Мы желаем, чтобы наш выбор совершился по воле Божией, а не по нашему произволу. Но надобно уметь дать место Божией заботе о нас.

Преподобный Амвросий Оптинский предлагал молиться о совершении своей судьбы с известным человеком и во время молитвы внимательно прислушиваться к собственному сердцу. Если появится беспокойство, то лучше отказаться от задуманного брака; если же чувство сердечного покоя ничем не возмутится — то решаться на брак. Время от влюбленности, от избранности до свадьбы играет немалую роль в дальнейшей судьбе семьи. Неразумно особенно сокращать этот срок. Молодым нужно еще и еще приглядеться друг к другу, проверить себя. Если чувство не может выдержать единого года, то как же рассчитывать на целую жизнь? Никак нельзя жениться или выходить замуж в состоянии любовного угара, в опьянении чувств. Но, напротив, с «бодренным сердцем и трезвенною мыслью», как просим мы Господа в утренней молитве, с «пожданием», как советуют святые отцы, следует решать важнейшее дело брака. Время может открыть в избраннике новые неизвестные черты, и не обязательно они придутся по нраву. В таком случае еще не поздно расстаться. Вспомним, что ухаживания наших дедушек и бабушек длились годами, зато и чувства их были выверены и браки крепче.

Несомненно влияние характера жены на взгляды и поведение мужа. «Жена мужа не бьет, а под свой норов ве— дет», — говорит народный опыт. Поэтому нелишне узнать поточнее да заранее этот норов, не завел бы он куда не надо.

Хорошо, когда соединяются молодые люди, долгое время знающие друг друга. Рядом живут, вместе учатся, знакомы семьями, вместе работают. В таком браке меньше неожиданностей. Если же этого нет, то знакомство лучше несколько затянуть. Познакомиться с родителями, по народной примете: «яблочко от яблони недалеко падает». Присмотреться к друзьям. Само жилище может многое сказать о человеке. Посмотри, не найдешь ли больших противоречий между воображаемым и реальным обликом претендента.

А много ли сможет увидеть и рассудить юный несовершенный ум? Но и самый искушенный и самый мудрый человек не может увидеть и просчитать всего. Здесь нужно нечто большее, чем мудрость, нужна помощь Божия — благословение, молитва.

Прежде за советом и за благословением на брак было принято обращаться к духовнику или старцу. Среди писем оптинских старцев есть немало ответов касательно брака. Есть благословения, есть советы за и против.

Обязательным было всегда и благословение родителей. Родительское сердце находится в постоянном молитвенном предстоянии перед Господом за свое дитя, и потому родительское благословение так действенно, так созидательно. В Древней Церкви брак мог быть заключен только с благословения епископа. «А те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти», — писал священномученик Игнатий Богоносец. В Русской Церкви долгий период заключения брака также начинался с уведомления архиерея и с его благословения. Венчать брак мог только приходской священник жениха или невесты, то есть духовник, знающий свое чадо и небезразличный к нему. Молодые сообщали священнику о решении вступить в брак, а священник уже объявил о предстоящем браке в храме. Если через некоторое время от прихожан не поступало никаких сведений о препятствии к браку, то совершалось обручение и венчание. Запись о венчании скреплялась подписями свидетелей и приходского священника.

До 1775 года венчание отстояло от обручения на некоторое время, дабы жених и невеста имели возможность еще раз осмыслить и полнее подготовиться к предстоящему браку. Обручение как бы скрепляло брачный договор. Но даже после того, как церковное обручение стали совершать одновременно с венчанием, период последнего раздумья не упразднился. Оставалось семейно-общественное понятие сговора, то есть договора между родными или близкими жениха и невесты, семейного благословения на брак. Сговор отстоял от венчания на различные необязательные сроки.

Таким образом, брак никогда не заключался очень скоро, подготовка к нему проходила несколько этапов и включала в себя заботу и участие многих лиц. И сегодня молодые люди из церковной среды, прежде чем окончательно принять решение о браке, приходят к духовнику за советом и благословением. Приводят к духовнику и своих избранницу или избранника. Благотворность такого поступка даже трудно изъяснить. Здесь и благодать священнического благословения, и мудрый совет опытного человека, и молитва, сопутствующая задуманному делу. А главное, Сам Господь через духовника или старца подает совет вопрошающему Его!

Когда же пара установилась, получила благословение, и милые могут назвать себя женихом и невестой, наступает время удивительных по своей тонкости отношений. Казалось бы, чувства уже определились, решение принято и не тайна для близких. Невидимые, но вполне ощутимые нити связывают два любящих сердца, они уже какая-то общность, они теперь не сами по себе, а принадлежат друг другу. «Я твой жених, ты моя невеста, это наше будущее», — говорят молодые. Они, кажется, вполне готовы чувствовать себя семьей. Они торопятся.

Но эта общность — лишь желание общности. Принадлежность друг другу — лишь желание принадлежности. У них есть только желание, но нет пока ни прав, ни обязанностей. Жених и невеста — еще не семья. Это удивительное состояние права и бесправия, свободы и связанности. Как же рас— порядиться этим временем?

Брак дает возможность двум разделенным полом человеческим личностям преодолеть свою половинчатость, стать «одной плотью». «И будут два одною плотью» (Мф. 19, 5),— говорит Господь о супругах. Стремление к такому плотскому единению в природе человека и не является чем-то греховным. Греховной может быть лишь форма этого единения. Единственной законной, с точки зрения соборного разума Церкви, для воцерковленных людей является форма венчанного брака. Плотская близость до брака — блудодеяние. Из этого положения мы видим, что отношения жениха и невесты даже после так называемой помолвки не имеют свободы, а все еще связаны обязанностью хранения девственности.

Конечно, если у молодых есть личный опыт воздержания и совместный опыт воздержания от вольного обращения, то им не тяжко будет оставаться под бременем заповеди. И награда их будет совершенна.

Но жаль, когда по распущенности, по неосторожно допущенной в сердце страстности или какому-то неразумному желанию оказать доверие супружеские отношения начинаются ранее брака.

Иногда мы видим, как распадаются вполне сложившиеся пары прямо накануне свадьбы. Часто это случается оттого, что преждевременная плотская близость не удовлетворила ожиданиям и представлениям о семейном счастье. А не удовлетворила она потому, что является всего лишь частью жизни в браке и, может быть, даже не главной ее частью. Плотская близость не исчерпывает всего многообразия семейных отношений и никак не может дать представления о них. Та полнота, что заключена в семье, может осуществиться только в браке и никак не за оградой его.

Я знаю, что слишком многие скажут, что нежизненно требовать и ожидать сохранения целомудрия до венца. Почему же нежизненно, если это есть в нашей жизни. «Ибо если бы не было много других юношей, целомудренно живущих и прежде и теперь, то, может быть, нашлось бы для вас какое-нибудь оправдание; но так как они существуют, то как можете сказать, что мы не могли подавить пламя вожделения. Те, которые могли, будут вашими обвинителями, ибо они одной с вами природы», — повторим мы слова святителя Иоанна Златоуста.

Во времена пророка Илии народ Израильский отвернулся от Истинного Бога, убил своих пророков и стал поклоняться Ваалу. «Остался я один, но и моей души ищут» (3 Цар. 19, 10), — сокрушался Илия. Но Господь ответил ему: «Я оставил между Израильтянами семь тысяч [мужей]; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его» (3 Цар. 19, 18). Если и великий пророк не увидел этих семь тысяч праведников и считал себя единственным не отвратившимся от истинной веры, то вправе ли кто обобщать грех, обвиняя всех в беззаконии?

Впрочем, для нас гораздо понятнее не тот, кто, говоря о привычности и массовости греха, защищает тем самым право на грех, а те, кто спрашивает, как избежать его.

Свое целомудрие нужно постоянно и сознательно отстаивать даже среди самых, казалось бы, тяжелых обстоятельств. «Проводить жизнь в целомудрии легко, если захотим, — пишет святитель Иоанн Златоуст, — если будем удаляться от того, что вредит. И вообще ничто не трудно при нашем хотении, равно как ничто не легко при нашем нехотении. Мы над всем властны». Было бы желание, а средства найдутся. Но даже если совершена ошибка, она не дает санкции на дальнейший грех.

Помню, зашел я в один дом в пятницу вечером. Хозяин на кухне с бутербродом и чашкой чаю сидит. Бутерброд с колбасой. Вздыхает, ест. «Понимаешь, утром спросонья забыл, какой день, съел яичницу, теперь уж все равно. Пост— то нарушил», — объяснил он. Вот такое частное богословие.

Греховное падение отнюдь не похоже на падение с балкона — остановиться можно на любом этапе. И это нужно обязательно сделать. А дальше — покаяние, борьба с помыслом возврата к греху, молитва, ожидание исцеления.

Для молодых людей, чья духовная жизнь включает в себя обязательное и частое испытание совести — исповедь у духовника, сохранить себя в чистоте даже под натиском соблазнов вполне выполнимая задача. Грех начинается с помысла, с мысли, как с малого зернышка. Именно на этом этапе его легко вымести из сердца. Правда, есть некоторое затруднение с высказыванием страстных плотских помыслов. Иные молодые люди из чувства стыда умалчивают о грехе, успокаивая себя «неважностью» и «несерьезностью» его и таким образом пропускают благоприятный момент для пресечения. Зернышко прорастает, укореняется, и через некоторое на его месте уже шумит ветвистый баобаб. Теперь даже если грех. Удастся выкорчевать, то рана останется на всю жизнь.

Преподобный Макарий Оптинский давал такую рекомендацию: «Касательно же того, что вы затрудняетесь сказать духовнику о некоторых предметах, скажу вам: мысленные приражения страстных плотских помыслов не изъясняйте подробно, а просто говорите: «побеждаюсь плотскими помыслами»; довольно и сего». «Телесное вожделение увядает от исповеди более, чем от поста и бдения», — писал святитель Игнатий (Брянчанинов).

Если же согласие с помыслом выразилось уже в каком— либо действии, то опять же стыд не должен стать препятствием к исповеди, напротив, переживание этого стыда можно назвать началом врачевания. Есть высказывание, что «блудные грехи стыдом сгорают».

Но можно ли назвать грехом некоторую чуть большую, чем с чужими, близость или свободу обращения во время ухаживания между женихом и невестой? Разве пожатие руки или скромный поцелуй двух влюбленных — грех?

В XVII веке такого вопроса не задали бы. Ведь жених и невеста зачастую впервые видели друг друга уже в церкви во время венчания (здесь имеется в виду первый брак). Через столетие при сговоре жених и невеста иногда могли обменяться клятвенным поцелуем. Вот и все, что касается добрачной близости. Правда, в следующем веке жених и невеста имели уже некоторую свободу обращения. То есть они могли какое— то непродолжительное время оставаться наедине. Но понятия о чести и достоинстве в каждом сословии были развиты на— столько, что ничего предосудительного при такой видимой бесконтрольности, как правило, не случалось. Впрочем, в разные времена бывали и соблазненные девицы, и попавшие в расставленные сети невольные женихи. Но это было редким исключением и в основном в среде людей, оторвавшихся от привычных семейных и домашних традиций — наемных рабочих, прислуги, в фабричной среде. Причем для такого исключительного несчастья нужно было, чтобы хотя бы один из пары шел на заведомо нечестный поступок.

В то время как сегодня падение совершается зачастую как бы против желания обоих. Опыт страстных впечатлений, который имеет сегодня даже самый чистый и внимательный к себе молодой человек от навязанных ему миром образов, волей или неволей попадающих в поле зрения, быстро разрушает невинность неведения и подавляет стыдливость. В это атмосфере греховного знания самый братский поцелуй, самое невинное объятие скоро переходят в объятия страстные.

Вот вполне церковная пара. Оба настроены на целомудренность добрачных отношений. Но оба не остерегаются некоторой почти дружеской близости. И ситуация стремительно уходит из-под контроля. Оба считают, что только чудом, может быть, по чьей-то молитве, не случилось несчастья накануне свадьбы. Да, несчастья. По-другому не скажешь. Так нарушивший пост лишает свой праздник полноты. Счастье предбрачного времени не в поцелуях и объятиях, а в его торжественности, возвышенности. Не спешите скорее пройти это, казалось бы, промежуточное положение. Насладитесь им. Ожидание всегда настроено на идеал. Это наиболее счастливая пора. Идеал вашего брака должен как-то созреть, выстроиться, оформиться перед вашим внутренним взором.

Состояние жениха и невесты можно определить как предстояние перед раскрытием будущей тайны и началом новой жизни. В нем есть надежда, и даже уверенность, что там в этой новой жизни смогут раскрыться все таланты, все возможности. Это состояние знакомо каждому христианину и связано с надеждой прихода на брачный пир в Царстве Сына, с переходом в Жизнь Вечную, в Царство Небесное.

Не случайно в Евангелии Царство Небесное не единожды уподобляется браку и брачному пиру.

Подобное состояние переживает ставленник перед рукоположением или послушник перед пострижением в иноческий образ. Там, за гранью — иной мир, иная жизнь, новая полнота жизни.

У всех народов брак обязательно имеет какую-то форму. В христианстве брак освящается в Таинстве Браковенчания.

Брак становится священным союзом. В атеистическом обществе существуют брачные договоры, официальная регистрация. В иных религиях имеются брачные обряды, в самых примитивных человеческих обществах есть общественная традиция. То есть переход от холостой жизни к семейной обязательно включает в себя общественную огласку, свидетельство нескольких лиц. Официально заявленная семья имеет поддержку и защиту общества, ее жизнь охраняется семейным законодательством, семейной традицией. Этим как бы воздвигается ограда семьи. Собственно, это и есть семья, в отличие от самочинного совместного сожительства. Жизнь в семейной ограде совершенно не похожа на жизнь вне ее. Человеку, не имевшему семейного опыта, невозможно проникнуть сознанием в эту жизнь. «Тайна сия велика» (Еф. 5, 32), — говорит Апостол. «Запертый сад... заключенный колодезь, запечатанный источник» (Песн. 4, 12). Остатком рая на земле, малой Церковью назвали семью святые отцы. Не спешите протягивать руку к душистым ветвям за оградой. Войдите в сад, и там вы узнаете новую жизнь. Но пусть «не войдет в него ничто нечистое» (Откр. 21, 27). Ни образа, ни воспоминания, ни обмана. И если в эту ограду вы внесете лишь свою чистоту, то в ней всегда будет чисто.