Праотец Ной, полагая проклятие на Хама, который посмеялся наготе
отчей, проклинает прежде не самого его, а его сына и своего внука
Ханаана. "Проклят буди Ханаан, — говорит праведный Ной, —раб да будет
братии своей". А почему он поступил так, — послушай. Повествуют, что
Ханаан, сын Хамов, будучи десятилетним мальчиком, увидал первый наготу
Ноя, своего деда, и рассказал о том своему отцу, Хаму, а Хам пошел,
посмотрел отца и посмеялся над ним. Вот почему Ной, когда пробудился от
сна и узнал о случившемся, тотчас предал проклятию Ханаана.
Обратим внимание на то, что виновником сего проклятия для Ханаана
был сам отец его, Хам; он, когда сын рассказывал ему об обнажении Ноя,
не вразумил его, не наказал, но и сам пошел посмотреть, как будто
одобряя этот неразумный поступок мальчика. За что следовало бы мальчика
строго наказать, отец промолчал и сделал ему поблажку, позволил ему
говорить невозбранно о наготе деда, и сам с удовольствием о том послушал
его, а чрез то и себя, и сына подвел под проклятие родительское.
Поучайтесь, родители, из сего случая воспитывать своих детей с их
младенческого возраста в наказании и учении Господнем, по совету
Апостола; держите их так, чтобы они боялись делать худое, а не
поблажайте им ласками, не попускайте им своеволия, бесчинства,
сквернословия, не позволяйте им делать ничего непристойного и
приобретать дурные привычки. Ибо кто к чему навыкнет с детства, от того и
под старость не скоро отстанет, и какие правила усвоит в молодости,
добрые ли или дурные, с теми состарится и умрет. Малое дитя подобно
доске, приготовленной для картины, и какое изображение напишет на ней
живописец, доброе или худое, святое или грешное, Ангела или беса, то и
останется навсегда. Так и ребенок: какое родители дадут ему воспитание,
какому научат его образу жизни, богоугодному или богоненавистному,
ангельскому или бесовскому, в том он и останется на всю жизнь. В какую
краску прежде опустите новое белое полотно, того цвета оно никогда не
потеряет, и какой жидкости сначала нальете в новую деревянную или
глиняную посудину, благовонного ли масла или вонючего дегтя, их запах
останется в ней навсегда; тоже самое бывает и при воспитании детей. Вот
почему с детства нужно обучать их добрым нравам и ласками, и строгостью.
И не столько ласками, сколько строгостью: полезно юность вразумлять
страхом, как и премудрый Сирах советует: не давай сыну твоему «воли в
юности, и сокрушай ребра его, доколе он молод, дабы, сделавшись упорным,
он не вышел из повиновения тебе» (Сир. 30; 11-12). Святой Златоуст
уподобляет юношеский возраст коню без узды и зверю неукротимому. Чем
коня сдержишь, если не броздами и уздою, и утомлением? Чем дикого зверя
(например, медведя) укротишь, если не цепью и палкою? Подобно сему и для
юношеского возраста нужна строгость, как бы узда, и угроза, как бы
железная цепь. Хорошо говорит премудрый сын Сирахов: «кто любит своего
сына, тот участит ему наказания» (Сир. 30; 1). И родители должны не
только сами вразумлять и наставлять в добродетели своих детей, но
приставлять к ним опытных людей (например, старших братьев и сестер),
которые бы не только учили их добру, но и надзирали бы за всеми их
словами, делами и поступками, останавливали и исправляли, в чем нужно, и
научали добрым правилам. "Юность строптива, — говорит святой Златоуст, —
она требует многих наставников". И опять он же говорит: "Для ослов мы
ищем пастуха, для лошаков — хорошего погонщика, а о том, что для нас
всего дороже, чтобы поручить своего сына такому человеку, который мог бы
соблюсти его в целомудрии, — мы не заботимся". Слышите: если для
бессловесных животных нужен хороший пастух, то тем более для детей —
хороший приставник. Животным нужен пастух для того, чтобы их звери не
растерзали, или чтобы воры не увели, а детям приставник для того, чтобы
злонравные люди их не развратили, чтобы душевные тати-бесы их не
обокрали и не увлекли в вечную погибель.
Страшный случай рассказывает святой Григорий Двоеслов в беседе с
Петром Диаконом. «Для многих детей, —говорит он, — затворяется вход в
Царство Небесное, если их худо воспитывают. В нашем городе (т.е. Риме)
один человек, всем известный, три года тому назад имел сына лет пяти,
которого очень любил и воспитывал без всякой строгости. Мальчик,
которому во всем поблажали, привык произносить скверные бранные слова, и
какая бы мысль ни приходила ему в голову, он тотчас же начинал по
привычке злословить, бранил не только людей, но, случалось, дерзал
хулить — и сказать страшно — Самого Бога, произнося хулы на святые
предметы! А отец не запрещал ему говорить те хульные и скверные слова.
Во время моровой язвы, бывшей у нас за три года пред сим, мальчик тот
разболелся к смерти, и когда отец держал его у себя на коленах, то — по
рассказам лиц, которые тут находились сами, — пришли нечистые бесы взять
окаянную душу мальчика. Мальчик, увидев их, затрепетал, закрыл глаза и
стал кричать: "Батюшка! отыми меня у них! отыми!..". — и с страшным
криком спрятал свое лицо в пазуху своего отца, стараясь как бы укрыть
себя. Отец, смотря на малютку, как он трепетал, спросил: "Что ты
видишь?" — Мальчик отвечал: "Пришли черные люди, хотят меня взять..." и,
сказав сие, стал произносить скверные и богохульные речи, к которым
привык, и тут же умер!»
Пусть этот рассказ святого Григория устрашит родителей, которые худо
воспитывают своих детей, без строгости, и попускают им привыкать к
словам и делам неугодным Богу. Поистине такие родители и сами вместе с
своими детьми, которых они не наказывают, будут преданы праведным Судом
Божиим в руки черных ефиопов-бесов на вечные муки. И как Хам с своим
сыном Ханааном унаследовали не благословение отчее, а проклятие, так и
они наследуют то проклятие Божие, которое Господь изречет
козлищам-грешникам, — «идите от Мене проклятии!» (Мф. 25; 41)
(Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского)
Кто наставляет своего сына, тот будет иметь помощь от него и среди
знакомых будет хвалиться им. Умер отец его — и как будто не умирал, ибо
оставил по себе подобного себе; при жизни своей он смотрел на него и
утешался, и при смерти своей не опечалился. Поблажающий сыну будет
перевязывать раны его, и при всяком крике его будет тревожиться сердце
его. Необъезженный конь бывает упрям, а сын, оставленный на свою волю,
делается дерзким. Не смейся с ним, чтобы не горевать с ним и после не
скрежетать зубами своими. Не давай ему воли в юности и не потворствуй
неразумию его. Учи сына твоего и трудись над ним, чтобы не иметь тебе
огорчения от непристойных поступков его (Сир. 30; 2, 4, 5, 7,
8,10,11,13).
(Из книги премудрого сына Сирахова)
Дай Бог вашему малютке в характере быть похожим на овечку, а не на
козленочка. Овечки бывают тихи, смирны и послушливы, а козленочки резвы,
прыгливы, крикливы и бодливы, и за это самое они никому неприятны. А
кроме сего, овечки на Суде Божием станут одесную Христа, а козленочки по
левую, т.е. будут отвержены от Христа, чего должно опасаться и вашему
дитяти.
(Из писем игумена Антония Малоярославецкого)
|