ПОДРОСТОК

Дети выросли как-то внезапно. Сначала «вытянулся» Тихон: он всегда был крупнее сестры. А потом за одно лето и Верочка превратилась из ребенка с мягкими детскими чертами в нескладную и угловатую, слегка «колючую» девочку-подростка. Хочу сказать, что всегда огромную помощь и поддержку все мы получали из рук нашего пастыря, наших общинников — дай им всем Бог здоровья. Всегда находились люди, которым была не безразлична наша жизнь, всегда кто-то из прихожан находил для меня и детей добрые слова, в воспитании наших детей все принимали участие, моим детям всегда было на кого равняться. Всегда находились примеры для того, чтобы продемонстрировать ребятам, что жить благочестиво и в наше непростое время можно, и это не так трудно, как кажется.

Мы с мужем точно знаем, что если бы мы не воцерковляли детей с самого раннего возраста, если бы в нашей жизни не было бы Церкви, то все перипетии подросткового периода остались бы для нас незамеченными. Попусти мы нашим детям приходить ко Христу тогда, когда они уже станут побольше, повзрослее, а не с самого рождения, то и в этом случае невозможно было бы избежать психологической и душевной «ломки».

Когда в нашей семье появились дети, то мы с мужем решили: нужно стараться жить так, чтобы и личный наш родительский пример не шел вразрез с теми истинами, которые мы будем стараться привить нашим детям. Мы должны будем научить детей страху Божию и Божией любви. А для этого нужно и самим оставаться в Боге и Церкви. И Господь нам помог по Своему великому человеколюбию.

Мы с мужем всегда проводили много времени с детьми, были участниками, вдохновителями их игр и забав. И дети зачастую предпочитали наше с Василием общество обществу сверстников. Дети всегда с нетерпением ждали выходных дней и были рады любым семейным мероприятиям — будь то поход в лес за грибами и ягодами, работа на дачном участке, ремонт или субботние генеральные уборки в квартире. Дети наши не были угрюмыми, их любили друзья и очень часто прибегали к нам в гости на чашку чаю. Наш дом всегда был открыт для наших друзей и соседей, мы ни с кем никогда не поссорились. Дети наши любили вечерние чаи за семейным столом, неспешные разговоры. Мы могли подолгу обсуждать увиденное, услышанное или прочитанное. Правда, со временем сын стал больше тяготеть к отцу, а Верочка — естественно, ко мне. Дети очень любили «секретничать» с нами, и мы с отцом были предельно откровенны и неизменно честны с ними. Поэтому все наши разговоры о грядущей юности не были искусственно культивированными или наигранно серьезными. Все беседы и откровения о сложностях подросткового периода протекали мирно и естественно как для нас, так и для наших детей.

О грядущих циклических изменениях в организме дочери я рассказала ей заранее, не дожидаясь того момента, когда это станет свершившимся фактом. Нужно сказать, что Вера испытала некое подобие шока от моего рассказа о некоторых физиологических особенностях взросления своего организма. Она и предположить не могла, что изменится не только внешне, но и внутренне, да еще как изменится! Я осторожно объяснила дочери, что так происходит со всеми здоровыми девочками, и это — свидетельство того, что ее организм становится способным к зачатию и рождению детей. Такая перестройка в организме — процесс сложный и иногда болезненный не только физически, но и психологически. Рассказала о необходимости тщательной личной гигиены, о некоторых важных мелочах , которые должна знать всякая девушка (например, что нужно вести свой личный календарик, чтобы знать, все ли в порядке с твоим здоровьем). И к тому моменту, когда Вера впервые ощутила себя девушкой, она была подготовлена.

Тем не менее свое взросление дочь переживала несколько болезненно. Она призналась мне, что ей отчего-то стыдно себя, она ощущает свою нечистоту и ей кажется, что все вокруг чувствуют это. Я поспешила успокоить Веру, напомнив ей свой прежний рассказ о психологических трудностях в такие дни. Никто из окружающих, конечно же, ничего не чувствует. А ощущение собственной нечистоты — так это наследие Евиного грехопадения. Посоветовала дочери читать в такие дни молитвы от осквернения, и нужно сказать, что это очень помогло ей. Вскоре она воспринимала себя совершенно нормально.

С одним «горем» справились, а вот уже и другое на пороге — прыщи. Их и прыщами-то назвать было нельзя — так, красноватая сыпь. Но все ее подруги так носились со своей кожей, такой развели ажиотаж вокруг этих самых прыщей, что и моя Вера заволновалась. Однажды дочка рассказала мне, что одна ее близкая подруга устроила дома настоящую войну своему отцу за то, что унаследовала его цвет лица и его многочисленные веснушки. Подруга рыдала и устраивала истерики родителям, швыряла им в лицо модные журналы с фотографиями холеных фотомоделей и вопила сквозь слезы: «Вот у них — кожа, а вы? Что вы смогли мне дать? Некрасивым и дефектным людям надо запретить иметь детей!» А родители так растерялись от дочериной агрессии, что и не находили ответа хамке, даже виноватыми себя чувствовали. Верочка сокрушалась: «Господи, да разве же так можно?! Ведь они жизнь ей подарили, а Юля...»

Но вскоре я заметила, что дочь пристально рассматривает свое лицо в зеркале и остается недовольна рассматриваемым. Я, безусловно, не могла не поинтересоваться причиной ее неудовольствия. Это была кожа. Там сухая, там жирная, там черные точки, тут красные, где-то гнойничок, где-то пятнышко.

Сели говорить. «Куда деваться, — говорила я дочери, — нужно принимать все как есть и не делать трагедии из изменений своей внешности. Да, приятного действительно мало. Но все поправимо, не стоит заострять внимания только на внешности. Растет-то ведь не только тело твое, но и душа твоя взрослеет. Нужно как можно более внимательно прислушиваться к движениям души, иначе совсем беда. В такое время многие дети отворачиваются от Христа, ищут себе «друзей по несчастью», сколачивают компании, где занимаются откровенным греховодничеством. И еще кичатся своей развязностью и бесшабашностью. Но ты по милости Божией христианка. И нужно помнить, что болезни роста — кажущаяся трудность, зубки тоже больно режутся, а потом — ничего. Все люди росли, все выросли, все сталкивались с тем, с чем сталкиваешься ты сейчас. Господь поможет тебе. Не оставляй молитвы и Церкви, и не будешь отчаиваться, все воспримешь как должное. Не позволяй унынию и отчаянию овладеть твоей душой. Ведь на самом-то деле, происходит великое таинство: девочка становится женщиной, а значит, будущей матерью, женой. Как это прекрасно, как удивительно! Еще вчера — противная гусеничка, а уже сегодня — чудная бабочка. Еще вчера — гадкий утенок, а сегодня — лебедь. И такое устроение — премудрость Божия. Господь наш тоже рос, тоже был подростком. Сам все претерпел. И Богородица, и все святые. Ведь нельзя не расти, не оставаться же тебе ребенком всю жизнь — это уже будет патология. Твоему «горю» с прыщиками можно помочь. Давай перейдем на растительную и кисломолочную пищу, купим витамины, а я сделаю тебе хорошие лосьоны из натуральных компонентов. Давай, начнем с тобой и Тихоном бегать по утрам, давай будем регулярно ходить в парилку».

Я очень хотела, чтобы дочь не чувствовала себя одинокой в такое сложное для себя время. Нужно сказать, что наши меры имели хороший результат: здоровая пища, физические нагрузки, гигиенические процедуры свели к минимуму прыщики и потливость, и самый пик «неприятностей» мои дети перенесли менее болезненно, чем их сверстники.

В конце седьмого класса Господь подарил нашим детям возможность учиться в православной гимназии. А где-то с пятого класса наши дети посещали занятия в воскресной школе. Но все равно им было трудно: в семье был принят один уклад, а в светской школе и во дворе дети вынужденно следовали совсем другому. Ребят «раздваивало», у них в душе не было мира и покоя, и нас с мужем это очень тревожило. Когда нам представилась возможность определить ребят в православную гимназию, то рады были все: дети тоже устали от суетности светской школы. Искушений поубавилось, но до конца от них уйти не удалось.

«СВЕТ МОЙ, ЗЕРКАЛЬЦЕ, СКАЖИ…»

Конечно же, очень непривычно видеть себя не такой, какой привыкла видеть двенадцать или тринадцать лет подряд. Раньше Вера не задумывалась о том, какая она — симпатичная или не очень. Теперь же, став подростком, она явно заинтересовалась своей внешностью. И нужно сказать, что дочь не всегда оставалась довольна собой. Вере не нравились ни ее лицо, ни ее фигура: «Вон Катя из параллельного класса, та — красавица, а я прямо-таки страшилка какая-то. С моего лица и впрямь воды не захочется пить. Мам, что же делать?» — девочка чуть не плакала.

Я стала расспрашивать дочь, отчего она считает себя хуже Кати? Ведь такое мнение предвзято. Есть люди, которые не считают Катю красавицей: «Твое отношение к себе, к своей внешности — искушение. Это лукавый пытается тебя затащить на кривую дорожку мирских страстей. Прислушаешься к нему и начнешь изощряться, искать способы исправить ситуацию. А зачем? Бог дал тебе именно такую внешность — значит, Он посчитал это для тебя спасительным. И нужно принимать свою внешность с благодарностью, разве же она главное. И красивые и некрасивые, и ухоженные и неухоженные — в посмертии всякая плоть одинакова. И какая разница для Судии, был ли человек прекрасен внешне при жизни или же нет. Тела-то с собой не унесешь, да и не по внешности будет человек судим. «Нелицеприятно» — вот как будет. Красота — свидетельство о Боге, нужно почитать Творца, а не тварь. Иначе — язычество, богоотступничество», — я старалась говорить не назидательным тоном, не хотела, чтобы дочь чувствовала раздражение от моих бесед.

«Посмотри, — говорила я Вере, — у тебя ясный взгляд, открытая, искренняя улыбка, спокойное лицо, ты молода и свежа, у тебя хорошее и здоровое сложение — это я тебе как врач говорю. Зачем же гневить Бога и роптать на Него за то, что тебе якобы чего-то недодали? У тебя острый и пытливый ум, чуткое сердце, добрая душа, а это самое главное. Те люди, кто имеет добрую душу, всегда очень красивы какой-то немирской красотой. Вот посмотри на сестру Анну или на нашу матушку Аннушка — вся в черном, платочек до самых бровей, ни грамма косметики. Матушка наша — такая скромница! Разве же можно сказать, что они некрасивые? Вот видишь, как Господь благоденствует в Своих чадах. Всмотрись в лики святых на образах — вот где красота! Даже неверующие люди не способны отрицать этого.

Не отворачивайся от Бога, и все тебе Он воздаст, не сомневайся. Ты дочь Отца нашего Небесного, ходи по жизни с памятью именно об этом, и тогда все у тебя наладится».

Постепенно Верочка стала относиться к своей внешности спокойно, она не была жгучей красавицей, но не была и дурнушкой. Правильные черты лица, тщательная личная гигиена, аккуратность в одежде и прическе делали мою дочку очень привлекательной. Всякой матери (в глубине души) хочется видеть свою дочь симпатичной. Этого я ей не говорила, но и не умалчивала о том, что она хорошо выглядит, слава Богу. И еще одно я всегда говорила нашей девочке: если кто-то говорит тебе, что ты хорошенькая, то не гордись и не заносись. Если кто-то говорит обратное, то не плачь и не огорчайся. Сколько людей — столько и мнений. «Не надейтеся на князи, на сыны человеческия, в них же несть спасения...» Нужно стараться не людям угодить, а быть милой Богу. Печься не о преходящей тленной телесной красоте, а красоте нетленной, вечной. Тем и спасена будешь, и жизнь твоя сложится счастливо, Бог все управит, только ж ты не плошай сама.

КУМИРЫ

В гимназии дети прижились быстро, и там им было хорошо: особо изменять в себе ничего не пришлось. Дети наши всегда любили ходить в церковь и всегда ждали предстоящей службы, благоговели перед священством. Верочка мечтала дождаться того дня, когда начнет обучаться клиросному пению, а Тихон с отцом помогали ремонтировать храм. Мы с дочерью приходили в церковь и помимо служб: помогали прибираться, разбирали приносимые поношенные вещи (гуманитарную помощь), ходили к престарелым и больным прихожанкам.

Помню, как у Веры однажды разыгралось такое своеобразное церковное «модничество»: она стремилась иметь как можно больше разнообразных головных платков. На каждый праздник, на каждую литургию — свой платок. Накопила их уже штук двадцать, не меньше. А остановиться сил нет, едва увидит палатку с платками — глаза огнем загорятся, теребит меня: «Мамуля, купи платочек мне к Благовещению (к посту, к празднику, к причастию)». Едва-едва убедила дочь, что на самом деле ей вполне хватит трех-четырех платков, зачем так много? Скрепя сердце, дочь раздарила свое «приданое» приходским бабушкам.

В воскресной школе, в гимназии у дочери были свои задушевные подруги. Но Вера была очень общительной девочкой и со своими подругами по двору и бывшими одноклассниками отношений не прекращала. Не хотела загордиться, не хотела обижать девочек своим небрежением к ним, да и что-то в них было дочери интересно. Однако контакты с неверующими детьми имели и свои «подводные камни». Одним таким рифом оказалась эстрадная музыка.

Вера училась в музыкальной школе, она была скрипачкой. Дополнительно освоила фортепиано и могла даже аккомпанировать себе, если пела. Любила дочь романсы, баллады, песни бардов, русские народные песни «из глубинки», пыталась сочинять музыку сама. Чуть позже дочь научилась играть на шестиструнной гитаре, и ее подруги, приходя к нам в гости, часто просили ее спеть что-нибудь.

Но пением песен дело не кончилось. Вскоре подружки Веры стали приходить к нам домой с какими-то газетами и журналами. Девочки оживленно разговаривали в своей комнате, что-то стригли, клеили и были как-то неестественно возбуждены. Вскоре с «девичьей половины» стали доноситься магнитофонные записи тех песен, которые постоянно льются из динамиков на улице. Я некоторое время выжидала, что же за всем этим последует. И вот мои ожидания закончились.

Вера решилась пооткровенничать со мной. Она пригласила меня в комнату и откуда-то из-под матраса достала пухленькую тетрадку. В эту тетрадку девочки общими усилиями и стараниями наклеили все вырезки из газет и журналов, собрали всю возможную информацию о популярных музыкантах, спортсменах, артистах. Зачем все это? Оказалось, что почти все ее подруги являются поклонниками различных людей из артистической или спортивной богемы. Это — как «обожание» смолянок, «так положено, так надо», хочешь ты того или нет.

Конечно же, я была удивлена Верочкиным увлечением. И мы вот что сделали с ней: сели и пересчитали все картинки в тетради. Набралось около трехсот штук. Поделили количество картинок на всех девочек — участниц культа обожания. Вышло по восемьдесят картинок на каждую. А после этого мы с дочерью пересчитали иконы в ее комнате. Получилось пятнадцать. Потом я сказала дочери, какое время она с подругами проводит за этой тетрадью: по два с половиной часа почти ежедневно. На исполнение вечернего молитвенного правила (по утрам девочка молилась по правилу святого (Серафима Саровского) и чтение духовной литературы у дочери уходит от силы часа полтора в день. Молилась Вера охотно, не по принуждению, просто молитва настолько вошла в ее жизнь, что если случалось ей заболеть и не помолиться, то едва полегчает, тут же бралась зa молитвослов.

Вот такой у нас с ней получился расклад с той самой тетрадкой. Мне не пришлось пускаться в многословные объяснения, не пришлось растолковывать дочери всю нелепость и вредность этого занятия, она поняла все сама. Единственное, о чем она меня спросила: как быть теперь с подругами? Ведь они-то уже привыкли к тому, что она вместе с ними занята «обожанием», а по сути — идолопоклонничеством. Я посоветовала дочери для начала отдать тетрадку кому-нибудь из подруг и не принимать участия в «обожании», сославшись на временную занятость. А потом, если девочки будут заводить разговор о кумирах, предложи им более интересное занятие, более интересный разговор, более интересную книгу.

Я согласилась с дочерью, что действительно Господь одаривает некоторых людей особенными талантами; чарующий голос, умение сочинять музыку, стихи, писать картины. Но и сатана опять же не дремлет. Он уводит людей от богопочитания к идолопоклонничеству. Восхищаться начинают не Творцом, создавшим человека таким талантливым, а самим человеком. Его вкусами, пристрастиями, личной жизнью. Дальше — больше. Начинается подражание человеку, и подражатель получается живет не своей жизнью, а чужой. Жизнью другого человека, который так же смертен, как и его обожатель. А о Боге-то уже и не помнят. Дочь согласилась со мной, и тетрадка исчезла из нашего дома, девочка моя перестала собирать информацию о «звездах».

Но оставалась их музыка. Вера слушала эти песни и даже увлеченно подпевала. И тут я ее «встряхнула». Я попросила ее растолковать мне, недалекой и непонятливой, что такого особенного в этих самых песнях, чем они завоевали место в душе дочери? Сначала Вера пожала плечами. А потом неуверенно сказала, что эти песни «про жизнь», там мол, «вся правда».

Тогда я спокойно изложила дочери свой взгляд на происходящее. «Представь себе, — говорила я Вере, — что эти самые «жизненно правдивые» песни пели бы с эстрады какой-нибудь старик или старуха, а не молодые певцы и певицы. Боюсь, что так никогда эти песни не стали бы столь популярны, как сейчас. И знаешь почему? Вольно или невольно, но каждый слушающий песни «звезд» молодой человек про себя думает: «Вот он (или она) смог добиться того, что на него смотрят и им восхищаются миллионы людей. А я — нет. Он счастливчик, а я — неудачник». И зависть, и жажда тщеславия, жажда греха — все в этом. Молодые «звезды» эстрады и шоу-бизнеса в представлении своих слушателей и зрителей действительно как «небожители».

И когда эти певцы и певицы начинают петь песни «за жизнь», то миллионы почитателей и почитательниц вдруг открывают для себя: «Ба! Оказывается, что «олимпийцы» чувствуют точно так же, как и мы, простые смертные!» Вот что происходит. Поклонники и поклоницы испытывают эйфорию от своей причастное жизни «звезды», благоговеют оттого, что их «боги» изволили спуститься на землю. И песни-то их (зачастую совсем бездарные и бестолковые) слушают именно из-за этого. Не творчеству поклоняются (поскольку, как таковое, творчество-то и отсутствует. Так, набор избитых фраз и незатейливых звуков), а продолжают поклоняться «творцу». Понимаешь?

Посмотри, сколько песен написано про любовь. Но песни прошлых лет о любви вызывают у теперешней молодежи скептические улыбки. Почему? Да потому, что исполнители песен моей юности постарели, они неизвестны теперешним ребятам, вот и песни прежних лет «не котируются». И опять же сейчас многие современные певцы «дарят старой песне новую жизнь», то есть перепевают песни прошлых лет. И песня снова звучит. Такая вот закономерность. Опять прикрытое идолопоклонство.

Да попробуй ты трезвыми глазами взглянуть на это «творчество». Вечные ли ценности воспеваются? Да вовсе нет! Поется о каких-то аномалиях, коротких вспышках страсти, сиюминутных желаниях. А во что одеты певцы и певицы? Чем бесстыднее, чем хуже — тем лучше и предпочтительнее. И поклонники начинают следовать своим кумирам: приобретают такие же вещи, как у них, перенимают их манеры, привычки. А потом — водка, наркотики, блуд. И поклонники, видя, как «шикарно» живут «звезды» (и камни им на головы не валятся), делают то же самое. Но не стоит обольщаться. Камни не падают до поры до времени. Господь долготерпелив. Но как долго можно испытывать Божие терпение?

Я понимаю, что тебе очень хочется иметь подpyг, хочется общения со сверстниками. Но нужно же помнить о том, что многие из них — люди неверующие. Нужно вносить какие-то коррективы в свое общение с ними. Видишь ли, никто не осуждает неверующего, никого нельзя заставить любить Бога, вера — это доверие, а не принуждение. Многим людям просто удобно не верить в Бога: так проще грешить. Ведь если бы люди жили праведно, то и Бог бы им не мешал, верно? Вот и ты стоишь перед выбором: куда пойти? По широкой дорожке, усыпанной и уставленной роскошью и удовольствиями, навстречу ночи. Или пойдешь узенькой нетореной тропкой навстречу вечному дню и истинной любви. Ты сейчас можешь решить, что я тебя воспитываю, пытаюсь навязать свой, консервативный образ мыслей. Нет, я лишь пытаюсь отрезвить тебя. Разве мы с отцом лгали вам? Нет. Но посмотри: если бы не наша вера в Христа, если бы не Церковь, то разве справились бы мы с такой нелегкой жизнью, разве бы сумели сохранить теплые семейные отношения? Сколько родителей твоих подруг в разводе? Сколько родителей изматываются на двух-трех работах, а все равно живут на грани нищеты? Мы с папой уверены, что наше благополучие — Божия милость к нам, великим грешникам.

Ты уже такая взрослая, скоро появится у тебя возлюбленный, захотите создать семью. Ты, наверное, хочешь, чтобы твой брак длился всю жизнь, чтобы были хорошие дети, ведь правда? Но страсти такие коварные. Они незаметно прокрадываются, поселяются в душе и сидят, выжидают: «Ага, маленько согрешила — и ничего. Значит, можно где-то чем-то поступиться. Бог простит». Простит, когда покаешься. Только каяться не очень-то спешат, торопятся наслаждаться. Безобидные, пустенькие ваши песенки, дескать, послушаю немножко — и все. — Да неправда! Дальше захочется чего-нибудь еще, маленького, пустенького. И накопиться целый чувал маленьких и пустеньких прегрешений, равный по «весу» огромной горе.

И парня ты себе подыщешь такого, которому так же, как и тебе, будет все равно, попускать грешкам или не попускать. Так мешок с песком и наполнится, и утянет в бездну». Вера слушала меня молча. После, несколько дней подряд я слышала из ее комнаты обрывки популярных в ее среде песен и щелчки тумблера нa магнитофоне. Затем дочь пришла и сказала: -Знаешь, мам, ты права. Я тут кое-что послушалa — такая пошлятина, прямо-таки убожество. Какие-то чукотские мотивы: еду — смотрю, что вижу — о том пою. Ни о чем. Спасибо, мам!» Дочка уютно прижалась к моему боку: а как же быть с подружками?

«Ты уж как-нибудь реши сама. Главное — не воспитывай их и не назидай. Или находи нейтральные темы для общения, или старайся их как-нибудь «поднять». Это вы сейчас как сороки: собрались и «тра-та-та, тра-та-та», лишь было б только с кем поговорить. А подрастете, начнете более серьезные проблемы обсуждать, действительно жизненные и важные. И как эти проблемы будут решаться тобой и твоими подругами, на каком уровне — вот о чем надо думать. И вот еще что. Нужно с батюшкой посоветоваться, он непременно подскажет тебе верный выход».

Девочка долго исповедовалась на ближайшей службе, из церкви ушла спокойная и просветленная. А вскоре сочинила свою первую духовную песню, посвятила ее святому Роману Сладкопевцу. С тех пор она сочинила уже много духовных песен, мы часто поем их по праздникам в кругу семьи, сейчас Вера поет своим малышам сочиненные ею самой колыбельные. Только вот не любит она распространяться о своем творчестве: боится зазнаться.